вторник, 4 февраля 2014 г.

"До встречи с тобой" Джоджо Мойес

Лежа ночью в постели, слушая завывания ветра и стук ледяной крупы по окнам, я не могла уснуть. Очередная книга о Шерлоке была уже отложена, свет погашен, одеяло натянуто до подбородка, но сон все никак не шел. В голове мелькнула мысль включить лампу и снова вернуться в Лондон на Бейкер-стрит 221-б. Но в темноте, где единственными источниками света были электронные часы и проскальзывающие сквозь жалюзи и шторы лучики уличных фонарей, вдруг стало так уютно. Нарушать атмосферу не хотелось, спать тоже, и я потянулась за телефоном, где стала перелистывать книги которые читала на нем до появления читалки. Вдруг наткнулась на "До встречи с тобой" и поняла что не помню когда скачивала ее. Открыла и начала читать... Сначала мне казалось что это типичный женский роман, когда-то скачанный мною в попытке убить время в очереди или транспорте. Но уже совсем скоро я поняла что ошиблась. Нет, не в том когда и как скачала его, это для меня все еще загадка, тем более что книга оказалась 2013 года. Я ошиблась назвав эту книгу легким чтивом.
История о девушке из простой семьи, которая вынуждена пожинать плоды охватившего мир экономического кризиса. Луиза потеряла любимую работу официантки в уютном кафе и вынуждена идти на биржу труда. А так как она, фактически единственная, кто в данный момент приносит деньги в семью, вынуждена согласиться на работу сиделки. Она очень общительная, болтлива, имеет странные предпочтения в выборе одежды и у нее есть парень-спортсмен, отношения с которым длятся уже 6 лет.
Уилл оказывается вовсе не дряхлым стариком за которым, как ей казалось, нужно будет присматривать. Он молодой мужчина попавший в трагическую аварию и вынужден быть прикованным к инвалидному креслу и полностью зависеть от окружающих его людей. Ему невыносимо принимать это, ведь раньше он вел активный образ жизни, прыгал с парашютом, поднимался на вершины гор, много путешествовал, был успешным бизнесменом и жил с любимой девушкой.
Лу предстоит найти общий язык со своим подопечным, вот только ей пока неведома истинная суть этой работы.
Что вы ощущаете в первое мгновение увидев человека прикованного к креслу либо с другим явным физическим недостатком? Сострадание, сочувствие и жалость. Позвольте дать вам небольшой совет. Никогда не показывайте свою жалость к таким людям, прячьте ее в своих глазах, выразите ее скрыто, а не напрямую. Ведь человек и так чувствует свою неполноценность, зависимость от окружающих, и зачастую (я не утверждаю что всегда) жалость ему ненавистна. Из-за нее он чувствует себя еще более (простите за грубое слово) жалким и беспомощным. А между тем, таким людям необходима поддержка, помощь в том чтобы почувствовать себя независимым, самостоятельным, полноценным и не оторванным от всего мира ширмой "белой вороны". Так дайте им такую возможность, не отталкивайте их от себя безграничной жалостью и чрезмерной заботой, покажите что они ничем не отличаются от вас. Ведь на самом деле так и есть, физический недостаток, это всего лишь оболочка, скафандр укрытой в теле души. А чего хотят души? Летать, радоваться, любить, быть счастливыми, смеяться, чувствовать себя нужными и полезными.
Вот так и Луиза постепенно училась находить общий язык с Уиллом, показывать ему что жизнь не закончилась, насколько она многогранна и сколько возможностей таит в себе. В этом ей будут препятствовать отчаяние, боль, страх, упрямство, уныние и многие другие эмоции и качества Уилла, которые присущи многим другим людям оказавшихся в подобных ситуациях.
Уилл принял для себя решение, поддержать которое я не могла, но понять... понять постаралась всеми силами. Вы только представьте каково ему, молодому, умному и очень красивому парню перед которым еще вчера были открыты все дороги и возможности мира. А сегодня его мир ограничивается флигелем в усадьбе его родителей, а также самими родителями, медбратом и сиделкой.
Понять Луизу мне было намного легче. Ее поступки были для меня, в своем большинстве, обоснованы и логичны. Эта девушка обладает неимоверной силой, о которой не ведает сама.
Я не могу описать вам своих эмоций, не открыв все повороты сюжета. Поэтому не стану этого делать, а ограничусь тем что уже сказано.
Я закончила читать со струящимися по щекам слезами и легкой улыбкой на лице. Улыбкой олицетворяющей веру в то что, возможно, есть на свете такие Луизы, и надеждой на лучшее будущее. Но под впечатлением от книги ходила еще долго, то и дело возвращаясь мыслями к судьбам этих удивительных людей.

Знаете, помочь можно только тому, кто готов принять помощь.

Просто живи хорошо.
Просто живи.
С любовью,
Уилл
Знание, что у тебя есть выбор, - роскошь. Знание, что я предоставил его тебе, - мое утешение.

Когда тебя катапультирует в совершенно новую жизнь — или, по крайней мере, с размаху прижимает к чужой жизни, словно лицом к окну, — приходится переосмыслить, кто ты есть. Или каким тебя видят другие.

У вас всего одна жизнь. Ваш долг - прожить ее как можно полнее.

Находиться рядом со страдальцем несколько утомительно. Его можно жалеть, однако все равно хочется, чтобы он собрался.

Ей платят за то, что она спит.
-Хвала Господу! - раздалось восклицание отца. - Она нашла работу своей мечты.

Из собственного опыта знаю, что нет такой беды, которой не поможет чашечка хорошего чая...

Я прежде не сознавала, что музыка может отпереть закрытые двери, перенести в мир, которого не представлял даже сам композитор. Музыка оставляет отпечаток в окружающем воздухе, как будто несешь ее остатки с собой.

Но если ты любишь кого-то, разве не нужно быть с ним рядом? Помочь выбраться из депрессии? В болезни и здравии и так далее?

— Как твои книги?
Он всегда осведомлялся о «моих книгах». Как будто они жили собственной жизнью и за ними нужно было присматривать.

- Я никогда не жалею о том, что делал. Потому что теперь, застряв в кресле, могу путешествовать лишь по своим воспоминаниям.

- Что с вами?
- В смысле?
- Вы притихли.
- Вы велели мне помолчать.
- Не настолько же. Это меня пугает.

Просто живи ярко. Подгоняй себя. Не останавливайся на достигнутом. С гордостью носи полосатые чулки.

Бывают здоровые часы, а бывают часы больные, когда время еле тянется и глохнет, когда жизнь бурлит где-то вдалеке.

- Я не хочу домой. Хочу ещё немного посидеть и не думать о... - сглотнул он. Даже в полумраке было видно, что сглотнул он с трудом. - Я просто...хочу побыть мужчиной, который сводил на концерт девушку в красном платье. Ещё хотя бы минуту.

- Вы лишаете себя всевозможных впечатлений, потому что говорите себе, будто что-то "не для вас".
- Но это и правда не для меня.
- Откуда вы знаете? Вы ничего не делали, нигде не были. Откуда вам иметь хоть малейшее представление, что для вас, а что нет?

Я не в силах понять, как вы можете довольствоваться этой жалкой жизнью. Жизнью, которая почти полностью проходит в круге радиусом пять миль и в которой нет никого, кто удивлял бы вас, подталкивал или показывал вам то, от чего кружится голова и по ночам лежишь без сна.

– Хм… Как вы относитесь к мысли заняться шоу-бизнесом?
– Что, цирку требуются клоуны?

Они с отцом быстро нашли общую тему для разговора, а именно мою исключительную бестолковость. Я не протестовала. Пусть развлекаются.
– Знаете, однажды она въехала задом в столб и клялась, что это столб во всем виноват…
– Вы бы видели, как она опускает мой пандус. Порой мне кажется, что я съезжаю с трамплина…
Папа расхохотался.

Женщины всегда снова и снова переживают ситуацию, пока она не превращается в проблему.

Иногда нужно бросить человека на глубину, чтобы научить его плавать.

— Ты… Ты однажды сказал, что та ночь в лабиринте не должна меня определять. Ты сказал, я могу сама выбирать, что меня определяет. Так не позволяй этому… этому креслу тебя определять.
— Но оно определяет меня, Кларк. Ты меня не знаешь, по-настоящему не знаешь. Ты никогда не видела меня до того, как все случилось. Мне нравилась моя жизнь, Кларк. Очень нравилась. Я обожал свою работу, путешествия, занятия. Мне нравилось упражнять свое тело. Нравилось гонять на мотоцикле, прыгать с крыш. Нравилось размазывать конкурентов по бизнесу. Нравилось заниматься сексом. Много заниматься. Я вел насыщенную жизнь. — Он заговорил громче: — Прозябание в этом кресле не для меня… и все же фактически оно меня определяет. Оно единственное, что меня определяет.

И наконец я уткнулась головой в подушку и зарыдала, потому что моя жизнь внезапно показалась намного мрачнее и сложнее, чем я могла вообразить, и мне нестерпимо захотелось вернуться во времена, когда не было забот важнее, чем хватит ли нам с Фрэнком пирожных с сухофруктами.

Я словно жила жизнью, к которой не успела подготовиться.

Я сидела, слушала, как усталый старый мотор автобуса рычит и содрогается под нами, и внезапно представила, как летит время, как я теряю его целыми ломтями, совершая краткие вылазки в одни и те же места.

Мы с Уиллом вроде наконец-то поладили. Заключалось это в том, что он грубил мне, а я иногда грубила в ответ.

— И говорит он чуть больше, чем раньше. Он мог неделями не проронить ни слова, но в последние дни слегка разговорился.
Я вспомнила, как Уилл сказал, что, если я не перестану свистеть, ему придется сбить меня креслом.

Я сидела в тени темно-зеленого навеса кафе, смотрела на рю де Фран-Буржуа, и нежаркое солнце парижской осени согревало мне щеку. Официант с галльской ловкостью поставил передо мной тарелку круассанов и большую чашку кофе. В сотне ярдов дальше по улице два велосипедиста остановились у светофора и завели разговор. На одном из них был синий рюкзак, из которого под разными углами торчали два длинных багета. Воздух, неподвижный, сырой и теплый, хранил ароматы кофе и выпечки и резкий привкус сигарет.

Если вырос в маленьком городке: твоя жизнь - всеобщее достояние.

Все мы - часть великого цикла, некоего узора, постигнуть который дано только Богу.

Все меняется, растет или увядает, но жизнь не стоит на месте.

2 комментария:

Спасибо за Ваше внимание)))